«Фотограф, который снимает много голых парней и выпускает порно-газету», — так обычно говорят о Дмитрие Комиссаренко. Однако есть и другая сторона медали. Основатель и редактор NVRMIND paper, который в свободное время выращивает розы на подоконнике, почему перед ним хочется раздеться, даже когда в этом нет необходимости, и как его печатный дневник стал вторым Interview Энди Уорхола.
Ты снимаешь максимально откровенные и провокационные фото. Насколько это сложно?
На данном этапе это совершенно несложно. Сложно было в самом начале, когда я искал моделей на свою первую эротическую съемку (говорю эротическую — потому, что дико не люблю слово “ню”). Это также был мой первый творческий тандем с Bob Basset, в котором парни должны были быть обнаженными, но их лица закрывает одна из шикарных кожаных масок (которая, кстати, теперь находится в моей личной коллекции). Так вот, поиск моделей был совершенно диким и стрессовым для меня. Эротического портфолио у меня не было, референсы тоже не особо помогут, нужно было объяснять все на пальцах, при этом искал моделей среди пользователей нескольких приложений для секс-знакомств. Естественно, я сразу же скидывал ссылки на свои настоящие соцсети, свои публикации, старался максимально объяснить человеку цель съемки и гарантировал анонимность. Таких сообщений от меня было более чем двести, чуть меньше пятидесяти ответов я получил. Среди них пару предложений заняться сексом, но я отказывался. Кто о чем. Так, к финальному дню осталось четверо желающих из интернета. Еще трое из них — это мои хорошие знакомые, которые, к тому же, очень медийные, но и по сей день остаются инкогнито.
Так или иначе я получил свою дозу адреналина. Но это было три года назад. Сейчас я не испытываю никаких сложностей.
Как ты заставляешь людей раздеться и чувствовать себя при этом уверенно?
Мне не нужно заставлять раздеваться. Некоторые сами раздеваются даже тогда, когда в этом нет необходимости.
Чаще всего ко мне обращаются изначально уверенные в себе люди. Иногда в конце какой-нибудь обычной съемки модель подходит и просит сделать несколько обнаженных кадров для себя лично. Но я вынужден отказать. Это другая и в данный момент неуместная история.
Но если же парень или девушка заказывают эротическую съемку, при этом немного переживают или стесняются, то я пользуюсь проверенными временем психологическими методами и уже через пять-десять минут передо мной по студии расхаживает обнаженный, свободно чувствующий себя человек. Я же, в свою очередь, не очень замечаю эту наготу. Когда я включаюсь в съемку, мое внимание сфокусировано на других аспектах в целом и на каждой детали в отдельности, я ношусь по залу, подбираю ракурс, поправляю свет, восторгаюсь и, замечая это все, человек еще больше раскрывается.
Насколько я знаю, ты снимаешь не всех, а иногда даже сам предлагаешь съемку. С чем это связано?
Естественно, у меня есть свои предпочтения — это типажи, которые мне нравятся, и это персонажи, которые мне интересны. Если оба критерия объединяются в одном человеке, то это джекпот — съемка определенно получится. Относится это и к коммерческим съемкам, и к моим личным творческим проектам.
Сам предлагаю не часто. Последнее время это было исключительно для съемок с последующей публикацией в “NVRMIND paper”. Информация о подобных кастингах всегда появляется у меня в сторисах. Хотя я заранее понимаю, кто мне напишет и кого из этих моделей позову.
Как ты вообще пришел к тому, чтоб стать фотографом?
Фотографом я стал относительно поздно, в двадцать восемь лет, и к этому привел ряд закономерных событий. С самого детства меня всегда тянуло к творчеству, несмотря на то, что я успел поучиться и на автомеханика, и на менеджера. И в школе, и в техникуме, и в универе я предпочитал прогуливать уроки, ссылаясь на свою активность в творческой самодеятельности — ведением стенгазеты. Затем шесть сезонов проработал в детском лагере культорганизатором. Под конец своей карьеры, так сказать, ивент-менеджера на минималках, я приобрел фотоаппарат и фотографировал детей на протяжении смен, а диски с удовольствием приобретали родители, жаждущие увидеть, чем жило и как развлекалось их любимое чадо. Часть вырученных средств я тратил на все те же мероприятия для детей, декорации для сцены и т.д. Руководство лагеря, естественно, было в курсе и не поощряло мою фото деятельность, но вся культурно-развлекательная жизнь держалась именно на мне и этой моей фото деятельности — иного финансирования не было.
Последний свой сезон, в 2012 году я не доработал, решив, что хочу и готов заняться фотографией профессионально. Вернувшись в Днепр, по совету подруги я периодически стал снимать залетных гастролирующих друзей музыкантов до тех пор, пока не переехал в Киеве в 2014 году. Этот переезд стал важным шагом для моей карьеры фотографа.
Были ли съемки, за которые тебе стыдно? Или даже те, что не получились?
Сейчас я не могу вспомнить были ли такие, за которые стыдно. Но очень часто мне казалось, что та или иная съемка не получилась. В некоторых случаях действительно не получалась сделать то, что задумывалось: или свет плохой, или образы не проработанные, или с выбором модели ошибся, или просто сам был не в духе. Но потом я начал замечать, что многие кадры, сделанные полгода или год назад, и случайно обнаруженные в потайных местах жесткого диска, заиграли для меня новыми “красками”, появился новый смысл и я их публиковал.
Своевременность и настроение — это очень важно.
В основном фотографы в нашей стране не стараются нести в массы искусство, которое заставляет остановиться и задуматься, а делают тонны кадров, чтоб просто заработать, так ли это? И как это происходит у тебя?
Я давно перестал интересоваться тем, что в целом происходит в мире украинской фотографии, я не слежу ни за кем. Верно, что сейчас фотоаппарат доступен практически каждому и фотографов достаточно много, и каждый день появляются новые. Но также верно, что среди них есть мастера своего дела, художники света и тени с узнаваемым почерком. Некоторых из них знаю лично, мы общаемся, обсуждаем какие-то моменты, связанные с нашей деятельностью, с некоторыми сотрудничаю в рамках NVRMIND paper. Эти люди точно не “бомбилы” и их творческие амбиции очень высоки.
Для себя я ставлю на первое место творческую составляющую съемки, затем уже финансовую. Также я откажусь от коммерческой съемки, если мне не нравится типаж человека или если мне не интересна, не подходит по духу личность. Мне очень важно, чтобы человек основательно подходил к выбору фотографа, исходя из того, в каком жанре тот снимает. Это важно. Это сильно влияет и на ход съемки, и на результат. Крайне редко, но случается, что мне пишут и просят снять репортажку. Лет пять назад, когда только переехал в Киев, я бы согласился. Но сейчас это не мое, даже за гонорар.
Твой “рабочий” образ и ты в жизни — один и тот же человек?
Для большинства я — Дмитрий Комиссаренко, фотограф, основатель и редактор NVRMIND paper, продюсер (очень начинающего) артиста Ostrovskyi — так указано в описании моего профиля в Instagram. Я тот, кем меня хотят или могут представить. Я фотограф, который снимает много голых парней. Я депрессивный, грубый, жесткий БДСМщик. Это все то, что я слышу про себя со стороны. Иногда у меня случаются порывы разубедить в этом, изменить ошибочное представление обо мне или моем творчестве . Но зачем? Особенно если это в комментариях в соцсетях или это мнение обсуждается в кругу тех, кто мне совершенно безразличен. Чаще всего этот мой образ развенчивается, когда происходит развиртуализация.
Для себя же я Дима, который занимается тем, что любит и, по-моему, у меня это хорошо получается. Дима, который днем может сделать классную съемку, а вернувшись домой, поухаживать за розами на подоконнике и, расслабившись в кресле у монитора, посмотреть мультфильм.
Что для тебя является вдохновением?
Мои увлечения, мои личные успехи, люди, знающие и поддерживавшие меня и даже хейтеры — все это вдохновляет меня, все это является двигателем множества процессов, которыми мне так нравится заниматься.
Не так давно я сильно увлекся историей искусства античности и эпохи возрождения. Пока это с коммерцией слабо вяжется, но это то, что меня также сильно вдохновляет. Вдохновляет музыка и мода 60-80-х годов. Сейчас я уже начал отдаляться от эротической фотографии и новые съемки в этом жанре пока не планирую. Я хочу вернуться к фотографии с музыкантами и к арт-фэшн.
Нельзя так просто взять и не поговорить о твоем провокационном детище NVRMIND paper. Как он родился?
NVRMIND paper задумывался как мой личный печатный дневник в виде газеты. На это меня вдохновила брендовая газета G-STAR RAW и первые выпуски журнала Interview Энди Уорхола, который изначально печатался на газетной бумаге. Долго я не мог определиться с форматом издания. Мне было интересно все: съемки и интервью с артистами, фэшн, некая доля эротики также должна была присутствовать. Но я так и не смог дать точного определения этому и четко описать концепт. Мне говорили, что это глупая затея. Но я гнул свою линию и, видимо, так и появилось название NVRMIND (never mind — не берите в голову, пофиг).
Что же несет в мир твоя газета?
Так как я изначально работал больше с мужской фотографией, то и героями, в основном, были парни, мужчины. А дальше было три года экспериментов. Неизменным оставалось лишь то, что все герои и авторы NVRMIND paper — это люди, которые меня интересовали, вдохновляли, с кем я хотел познакомиться. Героем мог стать как французский актер Matthieu Charneau, за которым я следил с 2011 года и хотел познакомиться, так и никому не известный, но интересный мне парень из метро. Парень из метро так и не стал героем (пока), но парень из Instagram стал — Ostrovskyi, который подписался на меня в ноябре 2017, увидев обложку с героем 5-го выпуска Самвелом (Самвел Туманян — победитель первого сезона реалити-шоу “Топ-модель по-украински”, — прим. ред.) и которому я написал спустя два месяца после этого и предложил сделать музыкальный проект, а затем была и обложка 6-го выпуска. Это одно из самых важных событий в моей деятельности и жизни.
И если все-таки кратко ответить на вопрос “о чем NVRMIND paper?”, то ответ будет — обо мне. Через газету я говорю с миром о своих интересах, показываю свое творчество. Понимает ли все это мир? Never mind!
Краудфандинг — самое сложное и непонятное слово для читателей. Почему ты решил его проводить?
Для кого-то это просто сложное слово, а для меня это самый сложный период за всю мою деятельность.
Предысторией являлся тот факт, что два года я выпускал газету за свой счет, но летом 2018 года у NVRMIND paper появился потенциальный спонсор и мы даже успели сверстать переходной выпуск. Переходной — это потому, что мне нужно было отказаться от предыдущего “винегретного” формата и вывести в более эротический, или даже арт-порно. Естественно, что такой формат создавался бы не в Украине по ряду причин. Для полного понимания добавлю, что спонсор — владелец приложения для секс-знакомств, но при этом, что примечательно, в основе айдентики приложения был арт. Так, моя газета, которая должна была распространяться по всему миру, могла бы стать рекламной площадкой для приложения. Все очень здорово. Но…
В феврале 2019 App Store банит это приложение и спонсор замораживает инвестиции во все арт-проекты, включая NVRMIND paper, и ни о каких сроках и дальнейших возможностях сотрудничать речь уже не шла. И я стоял перед выбором: или закрывать NVRMIND paper, или попробовать собрать средства при помощи краудфандинга.
Первая кампания была направлена на то, что мы уже начали, но еще нужно напечатать, плюс сразу же на следующий выпуск. Опыта ведения кампании не было, сумма для выпуска сразу двух номеров большая, специфический контент, информационной поддержки минимум и, как следствие, практически ничего не собрал. Заранее предвидя результат, я подготовил вторую краудфандинг-кампанию, но уже под Украину, на понятном языке, с минимально необходимой суммой и запустил ее, не дожидаясь окончания первой. За две недели вся сумма была собрана, и еще через полтора месяца вышел 8-й номер. В ходе двух проведенных кампаний я получил колоссальный опыт общения с зарубежными контрибьюторами, авторами. Это было своеобразное маркетинговое исследование.
Так что краудфандинг для меня — это больше, чем обычный сбор средств на выпуск NVRMIND paper. Тем более, что ни один из проведённых, даже тот, который собрал всю сумму, не покрыл собой расходы, связанные с созданием непосредственно контента.
У тебя были кампании по сбору средств, и сейчас, как я понимаю, проходит последняя. Почему последняя?
В августе я провел третью кампанию и, по сути, она стала успешной. Вся сумма не была собрана, но я смог привлечь дополнительные средства и в конце октября выпустил один из лучших и важных номеров за три года. NVRMIND paper № 10: The Holy Sinners.
Этим номером я снова хотел показать, что мне интересны не только мужские съемки, но и разнообразие снимков, объединенных единым черно-белым газетным концептом. Свобода самовыражения, пусть и непонятного, запретного для многих, лежала в основе темы 10-го номера.
И этот год я планировал закончить еще одной, последней краудфандинг-кампанией, чтобы зимой следующего года выпустить 11-й номер, с еще более сложной, но интересной темой.
Последней эта кампания была бы в любом случае, поскольку краудфандинг-платформа Indiegogo ограничила список стран, в которых можно собирать средства, и Украина в этот список теперь не входит. И я сам уже почувствовал, что больше не могу и не хочу тратить силы. Поскольку успех компании напрямую зависит от распространения информации о краудфандинге, а вместе с этим должны были появиться новые контрибьюторы. Я точно знаю, что люди готовы помогать, но они не знают о том, что нужно кому-то помочь. Именно новые подписчики больше всех делали взносы и покупали подшивку из всех предыдущих номеров. Помимо старой и надежной гвардии, которые со мной с самого первого номера.
Финальным аккордом стало то, что за 12 дней до окончания краудфандинга я вернул уже собранные средства и закрыл кампанию для 11-го номера.
Все настолько сложно с арт изданиями в нашей стране?
В эпоху диджитализации печатным изданиям сложно везде. Но у тех журналов, которые мы все знаем, есть крупные издательства, есть рекламодатель. У нишевых самиздатов такого нет. Все издаются или за свой счет, или поддержка читателей через краудфандинг, или необходимо иметь мецената.
В случае с краудфандингом все неоднозначно, и раз на раз не приходится, как я это уже понял. И тут нельзя никого винить за то, что они не могут или не хотят помогать, будь то информационно, или же финансово.
Единственное, что во всей этой истории мне сложно понять и принять, так это отношение людей определенного склада ума и характера. Я говорю о тех, кто пишет, что очень хотели бы оказаться на страницах газеты в качестве моделей или авторов, фотографов, и которым говоришь, что выпуск выйдет, если успешно проведем кампанию, но которые прячут голову в песок на время этой кампании, игнорируя просьбы помочь хотя бы репостом. И как только становится понятно, что номер выйдет, они снова появляются и предлагают себя. Серьезно? Так это не работает.
Что же все-таки будет дальше с NVRMIND paper? Чем он будет удивлять и как выживать в нашей стране?
Как я уже сказал, сейчас отменил краудфандинг, а NVRMIND paper уходит в творческий отпуск. За это время я планирую найти издательство, которое захочет и сможет взять самиздатную газету под свое крыло. Если это случится, то я планирую расширять международный формат, оставаясь при этом украинским изданием.
Второй вариант предполагает то, что я вернусь к истокам NVRMIND paper и он снова станет моим личным печатным дневником, состоящим из фото, снятых мной лично и с периодичностью один-два раза в год. Или как получится, как захочется. Пишущих авторов по прежнему буду привлекать — с написанием текстов я все еще не подружился.
ФОТО: Дмитрий Комиссаренко
ТЕКСТ: Олеся Порадюк, Антон Васильев
